глава 4

[Hiroko-Rai]

Название: You and Me
Автор: Hiroko Rai
Бета: ChupaChupsi
Фендом: «Наруто»
Жанр: такс яой, драма,мистика, а дальше походу определимся
Пейринг: Наруто/Саске (основной), Итачи/Наруто, далее посморим))
Рейтинг: NC-21 (рейтинг был изменен. Сказали, что даже на нц-17 не тянет)
Статус: в процессе
Дисклаймер: Не претендую...все создателю
Размещение: Только с моего разрешения
Предупреждения: Насилие,мат,ООС,Университетская АУ,изнасилование.
От автора: Я очень извиняюсь, но у меня слишком много дел и времени на творчЫство не остается)Вообщем кручусь верчусь))Я не знаю как написана эта глава хорошо или плохо - решать вам. Хотела выставить сразу две главы, но дописать 5 получится только сегодня, скоро выложу!
Да кстати хотела сказать большое спасибо моим ПЧ и тем кто оставляет свое мнение в комментах - мне очень важно знать, что фик нравится))И бете моей спасибо за все, что она для меня и фиков делает!Главы 4-5 малодинамичные...и в основном воспоминания...выделены курсивом

глава 4

Глава 4
Тьма. Черная пелена окутывала разум и дезориентировала сознание. Темная бездна без единого лучика света мягко обнимала светловолосого подростка, лежащего на широком столе без сознания. Мрачное помещение, погруженное в тишину, прерываемую лишь попискиванием медицинских аппаратов. Тонкие иголочки капельниц и располагающееся рядом устройство для «запуска» сердца. Сколько лежит тут подросток не сказал бы никто, ведь кабинет был абсолютно пуст. Сквозь приоткрытую дверь не доносилось ни звука, что было весьма странно для больницы. Пальцы парнишки дрогнули, и он несмело приоткрыл глаза. Тело нещадно болело, а голова просто раскалывалась, голубые глаза испуганно начали осматривать помещение, а дыхание участилось. Блондин попытался сесть, но слабость во всем теле заставила опрокинуться обратно на операционный стол. Он снова прикрыл глаза, пытаясь успокоить бешеное сердцебиение и понять, что с ним произошло, но как назло ничего не мог вспомнить. Все его воспоминания кончались на том моменте у столовой, а дальше в потоке мыслей зиял глубокий провал. Еще раз глубоко вздохнув, подросток медленно, не спеша сел и поднес ладонь к лицу, чтобы снять маску для искусственного дыхания, но на полпути остановился, зацепившись глазами за одну деталь. Кисть. Глубокая ножевая рана проходила прямо по венам, совсем свежие края разошлись, открывая взгляду красное мясо, но что было странно, крови не было. Наруто всхлипнул и поднес вторую руку к глазам: на том же месте, что и на правой руке находилась такая же резаная рана. Так хотелось закричать, но из сухого горла вырвался лишь еле слышный сип. Парнишка резко оглянулся, пытаясь найти хоть кого-нибудь, но рядом не было ни души. Аппараты были включены, рядом с его ногой лежал скальпель, и казалось, что доктора буквально на секунду вышли, но стойкое ощущение тревоги подсказывало, что рядом ни секунду, ни минуту назад никого не было. Осмотревшись в очередной раз, блондин понял, почему у него возникло такое чувство. Стены. Пожелтевшие с кое-где облупившейся краской, слезающей со стен, старые стулья с местами порванной обивкой, ржавые предметы и грязный пол. Навесной потолок радовал темными углублениями отсутствующих блоков, а держащаяся на одной нижней петле дверь монотонно скрипела несмазанными петлями, покачиваясь на сквозняке. Поежившись от нарастающей паники, подкатывающей к горлу, он свесил ноги со стола и, сделав небольшое усилие, коснулся ледяной плитки босыми ступнями. Нагрузка оказалась слишком сильной и, не устояв, парень рухнул на пол, больно ударившись локтями в инстинктивной попытке смягчить удар. Ветер подул сильнее и дверь заскрипела еще громче, практически открываясь. По плитке пробежала холодная волна, и блондин сжался в комок. Наруто попытался отдышаться, как вдруг из коридора донесся заливистый детский смех, заставивший его пораженно распахнуть глаза, и он попробовал подняться, чтобы догнать обладателя этого смеха и выяснить, наконец, где же он находится. После нескольких неудачных попыток встать ему удалось, и он сделал пару несмелых шагов к выходу, деревянные мышцы натягивались под кожей, вызывая дискомфорт, и Наруто морщился с каждым новым шагом от несильных вспышек боли. Смех повторился, но уже ближе. Блондин попытался двигаться быстрее, но резкая боль в ногах и пояснице заставила снова упасть. Застонав от собственного бессилия, он пополз к двери, засохшая на полу грязь больно царапала кожу, а сквозняк начал просачиваться и под тонкую больничную робу, от чего кожа покрылась неприятными мурашками. Наруто подполз к двери и, взявшись за местами разложившуюся деревянную раму, подтянулся, опять становясь на ноги. Кое-как выйдя в коридор, блондин раскрыл глаза от удивления. Единственное средство освещения непрерывно мигало желтоватым светом под потолком, доживая свой срок, но этого тусклого света хватало лишь на то, чтобы рассмотреть половину коридора. Опрокинутые стулья и каталки, ржавые подтеки воды под потолком, валяющиеся кое-где порванные детские игрушки с выбившимся синтепоном и отвалившимися глазами, аналогичный грязный пол и кровати, стоявшие в коридоре неровной шеренгой, одним концом сдвинутые к середине. Блондин испуганно привалился к стене, чтобы не упасть и прикрыл глаза, про себя желая только одного – открыть глаза и увидеть что угодно, но не это. С одного конца коридора снова раздался смех и быстро отдалился, словно его хозяин бегал по больнице, с чем-то играя. Наруто хотел было пойти на этот голос, но смех повторился уже в другом конце коридора.
– Что мне, черт возьми, делать, мать вашу? – простонал блондин, легонько ударившись головой о стену. Затылок заныл и он пожалел о том, что сделал это.
– Иди ко мне, – вдруг раздался тихий шепот из темных провалов. Казалось, он шел с потолка и комнаты, которую парень только что покинул. – Иди сюда, – шепот повторился, но теперь он словно лился отовсюду одновременно. Узумаки затравленно начал озираться, сердце выскакивало из груди, а в горле, набирая свои размеры, рос огромный ком страха.
– Куда идти? Кто ты? – прокричал он в пустоту настолько громко, насколько это было возможным. Но ни смеха, ни голоса больше не было слышно, лишь лампа, моргая светом, монотонно гудела. Немного постояв на месте, он двинулся налево по коридору, с каждым шагом приближаясь к темноте. Дойдя до того места, где начиналась тьма, он остановился и снова оглянулся назад, но двери почему-то уже не было видно, словно покрывало цвета ночи тянулось за ним, отрезая путь назад. Глубоко вздохнув и стараясь не думать о том, что могло его ждать там дальше, он сделал первый робкий шаг, а за ним еще один и еще… Сумрачная тень сомкнулась за спиной и парень, выставив перед собой руки, точно слепой, начал медленно продвигаться вперед, то и дело, натыкаясь на что-то. Сколько он так шел Наруто не мог сказать, он остановился лишь тогда, когда ладони уперлись в шершавую стену. «Тупик», пронеслось в голове, а откуда-то слева потянуло спертым теплым воздухом. Блондин сделал глубокий вздох, успокаиваясь и, выставив руки, пошел навстречу воздуху.
– Иди, – раздался глубокий зловещий шепот так внезапно, что блондин, напоровшись на что-то металлическое, покачнулся и практически упал, но удержался за спинку невидимой в темноте кровати. Вся ситуация начинала откровенно раздражать, вдобавок негодование подпитывалось страхом перед неизвестностью и тянущей в груди тревогой.
– Кто ты такой? Покажись, – крикнул он в пустоту, не надеясь, что докричится, но вдруг прямо за его спиной вспыхнул оранжевый свет в конце противоположного коридора и тихий шепот снова повторился. – Иди.
И он подчинился, неторопливо направляясь к огненной вспышке, словно мотылек, летящий на огонь. Мягкое свечение гипнотизировало, заставляя отбросить все сомнения и здравый смысл, твердивший не идти туда. Подойдя вплотную к источнику и щурясь от ярких оранжевых лучей, блондин смог разглядеть лишь маленького рыжего лисенка с девятью короткими хвостиками. Лисенок поднял на блондина маленькие красные глазки и открыл рот, но вопреки ожиданием вместо писка опять раздался мягкий тихий шепот.
– Ты пришел, – Наруто испуганно отдернул протянутую руку и отпрянул назад, с удивлением глядя на рыжее существо. Лисенок сидел на том же месте и пристально смотрел на блондина. Парень сглотнул.
– Что ты такое?
– Я – это ты, – Наруто приоткрыл рот, собираясь высказать свое мнение насчет данного утверждения, но спросил совсем о другом:
– Где я? – лисенок привстал, покрутился на месте и сел на задние лапки. – Я умер?
– Нет. Пока еще нет. Ты на перепутье и от дальнейшего твоего выбора будет зависеть развитие событий.
– Но как? Как я здесь оказался и… почему я умираю? – лисенок поморщился и раздраженно тряхнул хвостами. – Я. Я ничего не могу вспомнить…
Наруто показалось, что тот вздохнул, но уверенно утверждать об этом он не мог.
– Тогда я покажу тебе, – и, поднявшись, маленькое существо, медленно двинулось к парню. Наруто сделал шаг назад, опасаясь его, но вдруг тело словно парализовало, мышцы застыли, а лисенок приближался все ближе. Подойдя вплотную, он резко укусил парня за голую лодыжку. Голову пронзила боль и перед глазами стали проноситься события и ощущения, которые он забыл. Вот он стоит перед Хьюгой и пытается уйти от захвата. Картинка сменяется, и вот он уже падает на холодный снег, а двое парней обступают его, что-то говоря, но блондин их не слышит, лишь чувствует нещадный холод и неприятно липнущую к телу мокрую ткань. Он вспоминал удары битой и кастетами, а те места, которых они касались, вспыхивали с новой болью. Мышцы обмякли, и парень упал на колени, зарываясь пальцами в волосы, перед глазами стояли черные глаза Саске, а по щекам лились чистые соленые капли. Удары. Удары. Сплошная лавина боли заставляла чувствовать, как расходятся от ножа ткани, рвутся связки и ломаются кости. Поток кадров кончился, а в глазах стояла белая пелена, из горла вырывались надсадные всхлипы, и в ушах, как конечный аккорд, раздался приглушенный полный боли голос: «Прости, Наруто».
Парень поднес окровавленные руки к глазам и теперь, наконец, понял, откуда на них эти разрезы, из которых сейчас толчками на ладони, стекая на пол, выплескивалась кровь. Проведя кончиками пальцев по лицу, он ощутил под подушечками такие же тонкие влажно-липкие полоски. Из глаз хлынули слезы, а темноту разорвал отчаянный крик переполненный страданием, обидой и отчаяньем. Больничная роба уже насквозь была пропитана кровью, золотистые волосы окрасились в медный оттенок, а на грязном полу разливалась лужица багряной жидкости.
– Вспомнил? – спросил лисенок, когда блондин перестал кричать и лишь надрывно время от времени всхлипывал, лежа на боку и неотрывно глядя на противоположную стену пустым взглядом.
– Да, – даже не прошептал, а произнес одними губами парень, но лис понял его. – Какой у меня есть выбор? – безразличным мертвым голосом спросил он у рыжего существа, безэмоционально водя пальцем в собственной лужице крови и так же смотря перед собой.
– Я могу показать тебе два варианта развития событий, которые могут произойти в зависимости от твоего согласия либо отказа, – Наруто кивнул, а лисенок, подойдя, снова укусил его в то же место, но паренек уже не чувствовал боли. Глаза закрылись, встречая новые картинки: вот он на кладбище, с неба идет мокрый снег вперемешку с дождем, а неподалеку виднеется провал свежей могилы и небольшая группа людей, одетая в черное. Священник что-то говорит или же поет, время от времени прочерчивая ладонью крест на белой мраморной плите. Вот он закончил, и черный гроб с красной ленточкой стал мягко опускаться вниз. Наруто решил подойти поближе, чтобы разглядеть. Под ногами чавкала грязь, неприятно засасывая ступни, голые деревья сгибались под напором зимнего ветра. Перед блондином встала стена, не давая подойти ближе, не давая услышать. Вот от группы людей отделилась одинокая ссутуленная фигура и, подойдя к горке земли, взяла немного и кинула вниз на гроб. Дальше события происходили, словно в замедленной съемке: сильный порыв ветра сорвал с фигуры капюшон, обнажая длинные золотистые, как и у Наруто волосы. Узумаки пригляделся, и сердце болезненно сжалось, грудь разрывала настолько сильная боль, что хотелось сжать ее ладонью и вырвать из сердца. Мужчина у гроба плакал. Плечи его вздрагивали, а руки безвольными тряпками повисли по бокам. Минато упал на колени и, подняв лицо к серому затянутому тучами небу, закричал, словно раненый зверь, пытаясь выплеснуть всю боль от потери облакам, но они оставались слепы к его горю. Наруто потянуло назад неведомой силой, и когда он снова открыл глаза, то обнаружил себя лежащим на уже привычном холодном полу. Все тело трясло, единственное, он не мог понять из-за чего, из-за холода или пережитых эмоций.
– Это произойдет в случае отказа, – подойдя к парню, он снова его укусил, посылая новое видение. Наруто сидит в уютном кресле, старческие руки сжимают клетчатое покрывало, а в глазах пустота. В душе зияющая тьма, а в помещении тишина. Старик не чувствовал ничего, он был один. На полках, где обычно у пожилых людей стоят рамки с фотографиями семьи и друзей, было пусто, как и в душе. Не хотелось ничего, лишь умереть. Он чувствовал, что совершил ошибку, но понять, какую, он не мог. За окном виднелась темная тихая улица спального района, редкие машины, шурша шинами, проезжали мимо, не желая задерживаться долго в этом месте, спеша туда, где жизнь кипела и бурлила. Наруто грустно улыбнулся и откинулся в кресле, вспоминая чей-то расплывчатый силуэт. Тень тянула к нему руки, но блондин отвернулся от нее, возвращаясь к действительности, запирая воспоминание глубоко внутри сердца...
Парень вынырнул из видения и глубоко вздохнул. Что это было? Будущее? Или же нечто другое. Словно в ответ на вопрос лис прошептал.
– Это произойдет в случае согласия. Но помни, каждый человек творец своей судьбы. Каждый может изменить написанный на роду ход времени, но никто не знает, какое из решений будет по-настоящему правильным, – Наруто поднялся, чувствуя, как засохшая кровь стягивает кожу, а голова кружится от большой ее потери. Покачнувшись, но все же устояв на месте, он вспомнил крик отца и чуть было не бросил, что согласен, но перед глазами встали потускневшие голубые старческие глаза и одинокая фигура, сидящая в кресле посреди пустой комнаты с единственным желанием умереть. Оба варианта не радовали, но нужно было выбирать. В голове прошелестели недавние слова лисенка: «Помни, каждый творец своей судьбы», и, решившись, он твердо посмотрел на рыжее существо:
– Я согласен, – лис тряхнул хвостами.
– Только есть одно условие, – Наруто нахмурился, а лис продолжил. – Я заберу твой свет.
Наруто удивленно посмотрел на него, но животное молчало, ожидая ответа. «Какой свет? О чем эта тварь говорит?», – пронеслось в его голове, перекликаясь с чувством сомнения и недоверия в душе. Но он не мог понять, о каком свете говорит лис, да и манера вести разговор загадками, излагая минимум информации, раздражала. Но одно Наруто мог сказать точно: он больше не хочет видеть страдающее лицо отца, поэтому, отмахнувшись от голоса разума, твердившего «Не соглашайся!», снова произнес:
– Я согласен, – лис кивнул, и свет сменился с оранжевого на белый, а в грудь резко ударил разряд электричества. Наруто закричал громко, пронзительно и, очнувшись, увидел карие глаза доктора, склонившегося над его лицом и облегченно выдохнувшего:
– Жить будет!

Проснулся блондин оттого, что кто-то бесцеремонно тряс его за плечи и почти орал в самое ухо:
– Наруто, вставай! – щеку обожгло от несильного удара. – Да вставай же ты, чертов придурок!
Парень открыл глаза и вопросительно посмотрел на Кибу, который перевел дух, и, нахмурившись, проворчал:
– Чего ты так орешь?
– Придурок, – беззлобно сказал тот и, встав с постели блондина, отошел и лег на свою, бурча себе под нос. – Я, видите ли, бужу его, когда он тут орет и мечется, а потом же сам и виноват. Вот не буду больше будить, – пробухтел он и отвернулся к стенке. Наруто сел на постели и устало потер влажные от слез глаза. На улице еще было темно, и мельком глянув на часы, стоящие на тумбочке, Намикадзе досадливо поморщился – три часа ночи. Киба уже сопел в своей кровати, а Гаара, как всегда мучимый бессонницей, шлялся по окрестностям. Блондин еще раз посмотрел на спящего Кибу и, поднявшись и захватив полотенце, побрел в ванную. Казалось, он уже давно смог запрятать все эти воспоминания глубоко в душе, но как выяснилось, парень ошибался. Всего лишь одной встречи лицом к лицу с прошлым хватило для того, чтобы привычный мир перевернулся с ног на голову. И теперь, когда старые душевные раны снова открылись, пуская в кровь яд тех дней, Наруто оставалось только смириться, ведь изо дня в день он будет сталкиваться с прошедшим. Наперед зная то, что лучше не трогать открытые раны, он облокотился на раковину и глянул на свое отражение в зеркале: яркие синие глаза смотрели устало, под ними залегли темные тени, а неизменные шрамики-полоски все так же оставались на лице. Резким движением руки Наруто мазнул по зеркалу, будто пытаясь стереть отражение, стереть мысли и эмоции, стереть боль и воспоминания. Но собственное лицо все так же отбивалось в зеркале и, глубоко вздохнув, Наруто на полную открыл краны с водой в ванной. Набрав ее, он стянул с себя влажную от пота пижаму и забрался в горячую жидкость.
Бессмысленно было надеяться вычеркнуть из памяти ту встречу с лисом, нелепо было думать, что забудет как очнулся в реанимации и впервые увидел черные глаза Итачи. «Глупо, глупо, глупо»,– повторял про себя блондин, невольно погружаясь в пучину воспоминаний…
Он вспоминал, как первое время элементарно боялся Итачи, по просьбе отца заменявшего всех врачей. Черные как ночь глаза и такой знакомый профиль лица невольно всколыхали воспоминания о Саске, а за ним как константа шло избиение. Он пугался прикосновений. Любых. Он остерегался подпустить к себе даже отца, хотя и знал глубоко в душе, что тот не причинит ему вреда. Блондин быстро пошел на поправку, чему очень удивлялись медсестры, отец и Итачи, ожидающие в лучшем случае инвалидного кресла. Только через две недели после того, как Наруто впервые открыл глаза, он решился поговорить с Итачи и тогда-то узнал, что после операции месяц был в коме, что отец перевез его в Америку и что Итачи родной брат Саске. Не сказать, что открытие его сильно удивило, он ожидал чего-то подобного, но и приятно ему от этого знания не было. Еще через две недели он смог самостоятельно сесть на постели, но по-прежнему продолжал питаться через трубки. Итачи блондин видел каждый день, ведь когда встал вопрос о том, кто будет лечить его, отец выбрал Учиху-старшего и отказался от помощи остальных врачей, якобы для того, чтобы уберечь сына от возможных покушений. Наруто часто задавал себе вопрос, не является ли его отец параноиком. Но и сам не спешил отвечать на него. Время шло, с каждым новым днем Намикадзе проникался все большей симпатией к Учихе, отчетливо видя грань различия между ним и младшим братом. Итачи улыбался не весело, но ободряюще, и всегда поддерживал в трудные моменты и старался как можно больше проводить с ним времени, чтобы блондин не ощущал себя одиноким. Когда Наруто понял, что влюбился? Он не знал, но лишний вес и изуродованное лицо, которое он стал ненавидеть еще больше, делали свое дело. Через три с половиной месяца он уже мог ходить, правда, медленно и немного неуклюже, но зато сам без чьей-либо помощи. Врачи снова пораженно ахали, ведь такое множество костей не могло срастись так быстро, но у него они срослись, ставя врачей перед фактом. Еще через три месяца его выписали и тогда он узнал, что отец вместе с бывшим учеником Хатаке Какаши открыли свою маленькую фирму по подготовке телохранителей. А чего хотел Наруто, лишившись планов, мечты, привычного уклада жизни, лишившись практически всего привычного… даже столь нелюбимого лица. Он хотел быть с Итачи, желал, чтобы Итачи был рядом с ним. Хоть тот ни разу не дал понять ни словом, ни взглядом, что ему противно общаться с блондином или его как-то напрягает его тучность, Намикадзе понимал, что изменилась его жизнь, а значит, нужно поменяться самому. Попросив Хатаке тренировать его, Наруто стал учиться.
Наруто фыркнул, отплевываясь от воды и, окунувшись, снова погрузился в картинки прошлого.
Какаши как тренер был очень жесток. Строгая диета, полностью расписанный распорядок дня и жестокие тренировки сделали свое дело, Наруто начал худеть. Тренажерный зал помог привести мышцы в тонус, плавание – повысить выносливость, скалолазание и турпоходы с отцом – накачать руки и ноги. Но друзей у него по-прежнему не было, просто не хватало времени на них, да и он все еще боялся кому-либо довериться. Вся его компания: отец, тренер и Итачи, приезжающий раз в неделю, чтобы проверить состояние своего пациента. Три года понадобилось блондину для того, чтобы привести себя в порядок: волосы отросли и стали аккуратно обрамлять худое лицо, фигура приобрела изящность и плавность при движении, Наруто обучился многим стилям ведения боя и с каждым днем все больше совершенствовался, даже шрамики на лице больше не казались ему отвратными, а наоборот, притягивали внимание, так что блондин мог часами разглядывать их в зеркале. Днем все было хорошо, но с наступлением ночи приходили кошмары. Практически каждую ночь он невольно вспоминал и, просыпаясь утром, пытался забыть. Казалось, это замкнутый круг, когда от отчаяния ты сделаешь что угодно, лишь бы оно исчезло, ведь тяжесть прошлого не дает нормально жить днем, оно не позволяет нормально спать ночью. Чтобы забыть, блондин все больше уходил в отцовскую фирму, теперь уже тренируя новеньких сам. Фирма разрослась, приобрела клиентуру и репутацию очень компетентной организации. Тренировки мало помогали, лишь на время спарринга с невидимым оппонентом или же с отцом, а потом все начиналось сначала. Непроизвольно Наруто стал закрываться ото всех, все больше проводя время в одиночестве наедине с собой, постепенно погружаясь во тьму своей души. Только тогда он понял, что имел в виду лис, забирая его «свет». Но Итачи снова был рядом. Такой любимый и нежный Итачи. Вытащил, вытянул из бездны за уши, когда казалось, что выбраться из нее самому уже нет шанса. Дал надежду, заставил поверить в то, что все будет хорошо. Тогда Наруто впервые рассказал ему. Тогда Итачи выслушал и задал один-единственный вопрос:
– А чего теперь требует твоя душа?
И, немного подумав, блондин ответил:
– Я не хочу убивать. Я не хочу слепо мстить. Я лишь хочу заставить их почувствовать такую же боль. Хочу, чтобы они поняли, – Итачи тихонько вздохнул и грустно улыбнулся.
– А разве не это и есть месть?
– Нет.
Тогда он решился впервые поцеловать Итачи, робко, едва касаясь губами его губ, трепетно давая право оттолкнуть и в тоже время боясь, что он так и поступит, но Учиха не оттолкнул…
Наруто провел по груди рукой. Тело до сих пор помнило его прикосновения и губы, обжигающие ласки и нежность каждого движения.
Время, которое они пробыли вместе, было самым счастливым в его жизни, но через полгода отношений оба поняли, что их связь – всего лишь фарс. Наруто осознал, что это первая настоящая влюбленность, продержавшаяся так долго только на одном чувстве – невозможности обладать и постоянном желании добиться вожделенного, а Итачи понял, что перепутал братскую любовь с влюбленностью. Не было скандалов, ссор, упреков и давления на жалость, они даже не расставались на словах, просто в какой-то момент стали просто друзьями. Но даже такие отношения нельзя было назвать действительно дружескими. Наруто мог спокойно поцеловать брюнета, мог придти к нему среди ночи и остаться ночевать в его постели с последующим продолжением, но оба знали, что между ними нет никаких обязательств друг перед другом и такое положение вещей вполне устраивало.
В дверь постучали, а за ней раздался раздраженный голос невыспавшегося друга:
– Открывай, Наруто, ты не единственный, кому нужен душ, – Наруто дернулся и только сейчас понял, что вода обжигающе ледяная. Наспех вытершись и обмотав полотенце вокруг бедер, он открыл дверь.
– Не кричи! Сколько времени?
– Полседьмого утра, – сказал тот и, войдя в ванную, закрыл дверь. Наруто провел рукой по золотистым волосам.
– Ну, здравствуй, новый день!